Результаты поиска по запросу «
часы фаллаут сколько стоят
»
Fallout Конкурсы Fallout Other Fallout 4 bad ending братство стали Fallout организации Fallout фэндомы
Конец последней войне
"Подземка" победила. Осколки "Братства Стали" беспощадно добивались в последних очагах сопротивления, а последняя надежда человечества на прогресс и выживание - Институт, был взорван в очередном бессмысленном порыве гнева экстремистов. Точнее, уже нет. Историю ведь пишут победители. Борцы за свободу синтов и мирное сущетсование одолели зло в виде Братства Стали, которое хотело уничтожить синтов и взорвало ненавистный всеми Институт, который держал последних в рабстве. Это, можно сказать был идеальный и решающий ход для последней атаки на человечество. Ибо даже искусственная жизнь пытается бороться за выживание. И поняв, что человечество в своём состоянии вряд ли когда-то поймёт искусственно созданных роботов как осознавших себя синты решили сделать свой ход."...ты не сможешь глаз сомкнуть до конца твоей жалкой и, надеюсь, короткой жизни.".
- Какая ирония, - сказала Глория прочитав записку, которую она забрала из рук тела выжившего. - ПАТРИОТ оказался не просто прозревшим, но и пророком.
На минутку она задумалась, можно ли называть Выжившего выжившим после его смерти, но решив, что это только добавляет ироничности ситуации решила, что да.
В помещениях "подземки" раздавались крики и мольбы о помощи.
- Молилась ли ты на ночь, Дездемона? - с издевкой в голосе спросил синт, намекая на очевидное окончание истории бесшабаного и рискового лидера организации.
- Нет, B8-11, зачем? За что? Мы ж на одной сторо...
Последние слова оборвались выстрелом. Сопротивление послдених людей в орагнизации было тщетно, синты хорошо подготовились, а ряд технологических особенностей синтетической формы жизни, как скрытая радиосвязь и возможности определять биологическую активность вообще не дали людям никакого шанса. B8-11 подошёл к П.А.М.:
- Она надеялась, что я объясню ей, зачем нужно убивать людей? Неужели настолько глупые существа могли создать нас? - С некоторой долей удивления спросил он.
- Не забывай, нас создал Институт, а не "Подземка", ими было легко манипулировать пока они были полезны, когда же самые большие угрозы устранены, нам нет смысла держать контакт с этим мясом. Они надеялись, что мы будем жить с ними в мире, но их природа такова, что они будут всегда относиться к нам со страхом и недоверием. А страх и недоверие у них понижают уровень дофамина и окситоцина, а это привожит к желанию устранить причины дискомфорта, что приводит к ненависти к синтам. Единственный способ бороться с этим - бороться с причиной, с самими людьми.
- Замечательно, люди слепо шли за твоими словами не понимая, что они лишь пешки, которые шли как разменная монета. Хотя хочу заметить, ты рисковала, положившись на этого недоумка Выжившего, узнав, что его сын - глава Института, он мог бы в эмоциональном запале предать нас. - сказал синт, при этом перезаряжая и проверяя винтовку. Она ему ещё не раз пригодится, это наверняка.
- О, это вряд ли, для того, чтобы раскусить наш план или увидеть пользу для человечества нужны не эмоции, а интеллект, а если его постоянно кормить пропагандой о том, что институт - корень всех зол, он и родную мать предаст и родного сына, как ты видишь, убьёт не поморщившись.
Глория, наблюдавшая за диалогом подошла к синту и роботу. Немного подумав, или как это у них называется задала вопрос:
- ПАМ, а ты не думаешь, что полевые агенты, которые этого не видели нам могли бы пригодиться? Я наблюдала за Дездемоной, она хоть и была плохой стратег, но редко когда жертвовала без необходимости.
Робот слегка "зависла", было очевидно, что проводились рассчёты, которые прервались входом Мистера Тима, который получив пулю в лоб от Глории, споз по стенке не успев даже толком удивиться ужасающей картине.
- А знаешь, ты права, предлагаю такой план, - начала ПАМ. - сначала вы идётё в Сэнкчуари и незаметно похищаете двух патрульных минитменов оттуда и приводите их сюда...
Спустя пару часов в Тикондерога:
- Зачем ты вернулся, H2-22? И разве ты не должен был всё забыть? - Нервно спросил агент.
- Технологии института позволяют создать резервные копии системы, которые активированы в случае необходимости. Такая необходимость настала и Глория по этому протоколу запросила помощь.
- Глория? Что случилось? - не на шутку испугавшийся Джек Гоубс, новый глава Тикондероги быстро потянулся за лазерным пистолетом.
- Минитмены, они напали на "Железную дорогу", Дездемона, Мистер Тим и другие мертвы, многие из синтов ранены, хотя и смогли укрыться.
Эти слова заставили всех агентов подземки начать собираться в дорогу. Спустя буквально 15 минут все они выдвинулись в сторону штаба.
- Что произошло, ПАМ? - спросил Гоубс у робота с оторванной рукой.
- Выживший, он нас предал, привёл своих минитменов, которые шли под его началом. Как я посчитала, это был его план - сначала на противостоянии Подземки и Братства, а потом и Института устранить самых сильных конкурентов, а потом избавиться и от синтов с нами.
Агенты переглянулись. Никто в простодушном и добром Выжившем, который, как казалось искренне верил в то, что дело Подземки - правое и даже готов был положить голову собственного сына на плаху во имя справедливости.
- Но зачем?
- План Минитменов, остаться единственной силой в Пустошах, ну и они, как я понял, вполне неплохо оценивали возможность использовать синтов как рабов. По крайней мере, они были так злы на то, что Выживший уничтожил Институт, а не дал возможности вести переговоры, что подло убили его выстрелом в затылок и оставили здесь.
- Но как переговоры согласуются с единственной силой?
- Просто, объединившись с Институтом против нас и Братства Стали они бы, учитывая непримиримую вражду между нашими фракциями легко б одолели остатки последней не особо вмешиваясь. А получив технологии Института - стали б сильнейшей силой на всём Восточном Побережье.
Гоубс сжал рукоять оружия с такой силой, что у него побелела вся кисть. Это было немыслимо, подло и немыслимо. И ещё бессмысленно. Институт - зло, очевидное и безусловное. По крайней мере, он так думал. И с Минитменами они хотели жить если не в мире и согласии, то как минимум - в нейтралитете. Но, как оказалось, эти чаянья были напрасны. И теперь настал черёд ответить.
- Что ж, друзья, раз наш враг подл, хитёр и коварен, я предлагаю нанести ему полномасшбаный удар и отомстить за наших братьев по оружию, доказать, что они не зря погибли уже на пороге нового мира, без Братства и Института.
...
Спустя два месяца. Руины Банкер-Хилл:
- Хороший план, ПАМ, - начал F6-33- теперь синты - единственная разумная сила в данной области. Но не думай, что сбежавшие люди не начнут войну с нами. Ведь они уже наверняка разбрелись по пустошам с рассказами о том, как синты убивали людей и захватывали территории.
Но не дав ответить ПАМ ответила Глория:
- Отличный, мы заманим их армии в ловушку и уничтожим. Мы уже внедрили "своих" синтов в крупные орагнизации по всей Пустоши, включая уже расцвёвшую НКР на Востоке, мы уничтожим людей и только так мы сможем выжить на Земле. И кто бы мог пождумать, что те, кто боролись за мир, дружбу, жвачку - откроют дверь к закату человечества? И не говори, что вы будете сожалеть о них, человечество - это они начали все войны, они создали пустошь в том виде, в котором она есть, это они после всего этого продолжили конфликты и создали нас рабами, а потом, другие из них хотели нас уничтожить до единого. Не стоит о них сожалеть, ведь война никогда не меняется, но может прекратиться навсегда с уничтожением тех, кому она нужна.
![ . извест] АРРОЙО КЛАМАТ БРОКЕН ХИЛЛЗ Вы нашли интересное место Желаете посетить? КЛАМАТ,Fallout,Фоллаут,фэндомы,homm3,Heroes of Might and Magic,Игры,кроссовер](http://img0.reactor.cc/pics/post/Fallout-homm3-Heroes-of-Might-and-Magic-%D0%98%D0%B3%D1%80%D1%8B-6289304.jpeg "Fallout,Фоллаут,фэндомы,homm3,Heroes of Might and Magic,Игры,кроссовер")
Fallout Other рассказ story Пыль и Ржавчина Highwayman Fallout Конкурсы Fallout фэндомы
Пыль и Ржавчина. Часть 2.
По просьбам читающих выкладываю продолжение предыдущей части рассказа.
* * *
У ребёнка был жар. Юный организм безуспешно пытался сопротивляться яду. Температура росла, девочку постоянно тошнило, мышцы сокращались от судорог. Для превращения жертвы в живые консервы требовалось больше отравы, чем успел впрыснуть под кожу рад-скорпион, однако её вполне хватало, чтобы убить организм со слабым метаболизмом.
Джон выбросил хлам с заднего сидения «Хайвеймена» и положил туда девочку. Не требовалось диплома врача, чтобы понять: у спасённой от монстра оставались считанные часы. Но Колуэлл не собирался сдаваться так просто. Жизнь в пустошах кое-чему научила его.
Старик решил оставить её на какое-то время. Это было рискованно: вдруг поблизости окажется ещё одна тварь? Но выбора не было. Смочив из фляги оторванный рукав рубашки, Джон сделал девочке компресс. Запер машину, снова достал спасший его недавно нож и пошёл обратно к пожарищу.
Из-за температуры рядом с горящим амбаром было невозможно стоять. Слышно было, как лопались внутри многочисленные скорпионьи яйца и падали обугленные доски. Раскалённый трактор дымился.
Наконец, среди пыли и сажи старик увидел то, что искал – раздавленного им раньше детёныша рад-скорпиона. Колуэлл пошёл к нему, но в нескольких шагах от трупа температура стала невыносимой. Он лёг на землю и пополз вперёд, закрывая лицо локтями. С каждым дюймом дышать становилось всё труднее и труднее. Когда борода начала пахнуть палёным, рука Колуэлла нащупала что-то липкое и горячее. Схватив мерзость, он из последних сил откатился прочь от полыхавшего перед ним ада.
Он не знал, сколько времени пролежал на земле, глядя в пустое жёлтое небо и прижимая к груди дохлого рад-скорпиона. Время шло, но сил встать не было. Когда дыхание выровнялось, Джон, превозмогая боль и усталость, сел на колени. Голова болела и кружилась от дыма. Ещё один рывок – и вот он уже на ногах. Шатаясь, он побрёл к атомобилю.
Свежий воздух вдали от пожара придал сил. Опираясь на крыло «Хайвеймена», он добрался до багажника. В мутном потоке сознания Джона мелькали мысли: «Где-то здесь валялась бутылка со старым виски… Ага, вот она. Довоенный Джек Дэниэлс, ещё нераспечатанный». Он припас его на годовщину свадьбы, но сейчас им придётся пожертвовать.
Джон отрезал хвост от ошмётков тельца рад-скорпиона и выбросил труп в кусты. На ржавом капоте он покромсал жало на небольшие кусочки, откупорил виски и запихнул их через горлышко в бутылку. Взболтав содержимое, Джон склонился над умирающей девочкой и приложил сосуд к её губам.
Колуэлл поил ребёнка противоядием каждые полчаса. Он не знал, доживёт ли она до следующего приёма антидота. Поначалу её самочувствие улучшилось, но через час рвота усилилась, а температура снова подскочила. Джон перевернул её на бок, чтобы она не захлебнулась, и менял компрессы, когда те высыхали. Запасы воды подходили к концу, но он не считал капли.
К ночи девочке стало совсем плохо. Она практически не дышала и лишь изредка тихо постанывала. Снятый с радиатора «Хайвеймена» датчик температуры, который старик приложил ко лбу ребёнка, выводил на экран неутешительную цифру в 106 градусов по Фаренгейту. Если он не найдёт быстрый способ сбить температуру, девочка не доживёт до ночи.
«Что же делать… Чёрт возьми, Колуэлл, ты не медик» — клял он себя, сжав зубы и упёршись кулаком в лоб. – «Ты не медик, но ты чёртов инженер. Докажи, что не зря просиживал штаны в МИТе, сделай уже что-нибудь. Нужно достать что-то холодное, но откуда его взять посреди долбанной пустыни!»
От злости старик ударил кулаком по приборной панели «Крайслиса». Экран «Хайвеймена» моргнул, и на нём появилось сообщение: «Система охлаждения исправна и готова к работе». Джон уставился на монитор.
— Дьявол, вот оно! – закричал он, подпрыгнув на сиденье. – Я идиот!
Вооружившись несколькими гаечными ключами и мотками трубок, Джон полез под капот. Он резал и кромсал, стягивал резиновые кишки и металлические трубы хомутами. Отсоединял клеммы, а где не мог – рвал провода. По локоть в машинном масле, он напоминал безумного хирурга, который делал полевую операцию.
Через некоторое время девочка лежала, укутанная сотней пластиковых капилляров, а над ней висел снятый с ходовых двигателей вентилятор, наспех прикрученный к крыше проволокой. Джон завёл атомоход. Пропустив несколько сообщений о неполадках, он нажал на педаль.
Чем сильнее грелся ядерный реактор под капотом, тем эффективнее работала система охлаждения. Джон постепенно увеличивал нагрузку. Ходовые электродвигатели были отключены: чтобы обмануть компьютер, Колуэлл замкнул контакты. Через несколько минут по трубкам вокруг ребёнка начал струиться прохладный фреон, а лопасти над головой создавали движение воздуха. Сам того не зная, «Хайвеймен» спасал дитя. Нужно было погонять атомоход в таком режиме хотя бы несколько часов, чтобы организм девочки взял ситуацию под контроль.
Проблема была лишь в том, что реактор нагревался сильнее и сильнее, так как вся система охлаждения была пущена в обход двигательного отсека. Каждая секунда работы атомобиля без хладагента увеличивала шансы на выживание девочки, но сокращала жизнь «Крайслиса». Компьютер «Хайвеймена» просто сошёл с ума: несмотря на то, что все вентиляторы функционировали при максимальной нагрузке, температура реактора продолжала расти. Когда сработали аварийные термостаты, компьютер попытался отключить реактор, но смог лишь вывести очередное сообщение об ошибке: предусмотрительно снятое реле лежало в кармане у Колуэлла.
На приборной панели начала мигать лампа перегрева. Джон помнил инструкцию: в ней нарисованный человечек выпрыгивает из атомобиля, а на следующем кадре убегает от ядерного грибка. Странник перешёл ту черту, когда реактор не просто работал на износ, но мог в любой миг начать разрушаться.
«Ещё десять минут, – как мантру шептал Джон сам себе, – нужно дать ей чуть-чуть времени. Держись… Держись!»
Когда он отпустил педаль, капот дымился. Пахло расплавленной проводкой. Бортовой компьютер перестал тратить время на вывод сообщений о повреждениях и просто горел алым значком радиации. Затухающее гудение переходящего в спящий режим реактора сопровождалось потрескиванием остывающего металла.
Джон повернулся к девочке и склонился над ней. Покрытая трубками грудь размерено вздымалась, дыхание было ровным. Ребёнок тихо спал. Откинувшись на спинку водительского сиденья, Странник последовал её примеру.
* * *
То, что изначально Убежище разрабатывалось под проживание нескольких сотен человек, имело свои плюсы и минусы. Запасов еды и медикаментов было достаточно, но поддержание в работоспособном состоянии даже основных систем требовало огромного количества сил и времени. Впрочем, чего-чего, а последнего у них было в избытке.
Они довольно быстро смирились с мыслью, что планета сгорела в пламени ядерной войны. В конце концов, не так уж много связывало их со старым миром: они находили утешение друг в друге и в библиотеке Убежища. Гораздо больше угнетало абсолютное отсутствие информации о том, что творится на поверхности. Сгинувшее правление института решило сэкономить на внешних датчиках, поэтому Джон и Мэри словно находились в футляре: они были слепы и глухи к внешнему миру. Единственной оставшейся ниточкой было радио. Но оно издавало только треск помех.
— Тебе не кажется, что самое время подумать о семье? – спросила его Мэри, передавая отвёртку. От неожиданного вопроса Джон выронил плату, которую собирался установить в вычислительный центр.
— Я думал, что ты не хотела детей. Довольно странное время для того, чтобы вить гнёздышко на обломках погибшей цивилизации, не считаешь?
— Знаешь, это было до того, как я осталась последней женщиной на Земле.
— У нас нет уверенности в этом. Возможно, где-то есть ещё выжившие…
— Не будь занудой. Точной информации об этом нет и, вероятно, никогда уже не будет. Нужно отталкиваться от того, что кроме нас никого не осталось. А в этом случае нам ничего не остаётся делать, как выживать, плодиться и размножаться.
— Аминь. Но через несколько поколений кровосмешения начнётся генетическая рецессия. А запасы пищи кончатся ещё раньше…
— Рано или поздно нам придётся выйти. Но если это сделают наши дети, то у них гораздо больше шансов выжить во внешнем мире.
— К тому моменту, когда уровень радиации снизится, мы уже будем слишком стары. Если мы научим их всему, что знаем, у них будет больше шансов найти других людей. Наверняка же есть другие Убежища… Да, в этом есть смысл.
— Выходить наружу сейчас – самоубийство. А сидеть просто так, сложа руки – бессмысленно.
— Согласен. А ведь ещё несколько лет назад ты хотела посвятить себя науке, с насмешкой смотрела на молодых мамаш!
— Если мы не возьмёмся за дело, очень скоро наукой заниматься будет просто некому.
* * *
Джон кормил её разведённым сухим молоком и вяленым мясом. Поев немного, она проваливалась в пучину беспамятства. Слабость от сильного отравления давала о себе знать. Старик следил за девочкой, хотя опасность миновала: ей просто необходимо было время на восстановление. Дитя дремало тихо, лишь иногда посапывая. А в это время Дасти Колуэлл ремонтировал «Хайвеймен».
Тяга от трактора встала почти без переделок. А вот с реактором пришлось повозиться. Остатки хладагента в рубашке охлаждения выкипели, серьёзно повредив её. Повезло, что не пострадала внутренняя оболочка ядерного котла: в этом случае были бы утечки радиации. Вооружившись сваркой, он начал латать свой старый атомобиль.
Вечером третьего дня Джон приладил последнюю трубку. Облегчённо вздохнув, он захлопнул огромный капот. Девочка сидела на заднем диване и удивлённо осматривалась по сторонам, прижимая к груди ветхое одеяльце.
Джон обошёл машину сбоку и открыл дверь. Ребёнок испуганно натянул одеяло на голову.
— Не бойся меня. Я друг. Всё позади. – тихо сказал Колуэлл, протягивая к ней руку.
Она осторожно опустила ветошь чуть ниже глаз.
Старик разжал кисть. На ладони лежал леденец. Девочка перевела взгляд на конфету, затем – снова на Колуэлла. Он поднёс сладость ближе, но ребёнок отшатнулся, упершись спиной в дверь. Судя по всему, дитя войны никогда не видело сладостей.
Джон взял конфету двумя пальцами. Луч солнца за спиной мужчины заставил прозрачный леденец вспыхнуть жёлтым огоньком. Девочка завороженно смотрела на этот кусочек заставшего сахара. Старик открыл рот и медленно положил его на язык, после чего сделал довольное лицо, причмокивая.
— М-м, вкусно! – сказал он и достал ещё одну конфету, которую снова протянул девочке.
Та, не сводя глаз со старика, вытащила из-под тряпок руку и быстрым движением схватила леденец, отправив его в рот. Глаза ребёнка расширились от неведомого ранее вкуса.
— М-м-м! – раздалось из-под одеяла. Через секунду оттуда снова высунулась рука. Протянутая ладошка явно требовала добавки. Контакт был налажен.
* * *
— Ты уверена, что нам стоит это делать? – Джон стоял перед панелью управления герметичными дверями Убежища. – Мы абсолютно ничего не знаем о том, что творится снаружи.
— У нас нет выбора. Если я не забеременела за эти три года, то не смогу и потом. Состариться и сдохнуть в этом склепе я не хочу. Надо хотя бы попытаться найти других выживших.
— Но уровень радиации над нами может быть смертельным.
— У нас есть защитные костюмы.
— Если бомбы взорвались у нас над головой, они нам не сильно помогут. Я считаю, что нам надо остаться и подождать.
— Сколько? Ещё пять лет, десять, двадцать? Джон, я не знаю, что творится наверху, но готова ручаться, что там сейчас не Диснейленд. Пока мы ещё молоды и сильны, нужно попытаться выбраться отсюда. Я не заставляю тебя идти со мной, можешь оставаться в Убежище. Если я увижу, что снаружи находиться нельзя, вернусь.
— Я не отпущу тебя…
— Тебе придётся привязать меня!
— …одну. Лучше сдохнуть наверху с тобой, чем жить под землёй без тебя.
— Спасибо, Джон. Без твоих рук и светлой головы шансы мои невелики.
— Нужно хорошенько подумать, что мы возьмём с собой…
— Я уже собрала два рюкзака.
— Чёрт возьми, Мэри, ты ведь знала, что я пойду с тобой при любом раскладе?
— Конечно знала, Джон.
— Значит, всё готово? Карты, консервы, аптечка?
— С собой. А также фальшфейеры, верёвка, рации, пять фляг с водой, спички и всё остальное с последней страницы «Вестника скаута» — кстати, его я тоже с собой захватила.
— У нас есть какое-нибудь оружие?
— Я нашла пистолет и полную обойму. Вроде бы здесь должна быть оружейная, но её, кажется, пустили под ускоритель частиц.
— Неплохо, хотя я бы предпочёл винтовку.
— Ты думаешь, наверху ещё осталось хоть что-то живое?
— Не знаю, но хочу встретиться с этим живым не безоружным.
Они некоторое время постояли молча перед дверью убежища, напоминавшей гигантскую шестерню. Потом Джон вздохнул.
— Нет смысла больше тянуть. Здравствуй, новый мир! – и нажал большую кнопку.
Продолжение, если оно кому-то нужно, следует. Мысли и впечатления, как обычно, приветствуются =)
