Ладно, за работу

Что тут сказать - Ядер-Кола двух видов и "Руководство по выживанию на пустошах".

Фанат Fallout создал реплику Pip-Boy, которому не нужен смартфон

 Предварительные заказы коллекционных изданий Fallout 4 разлетелись, как горячие пирожки. Далеко не всем геймерам досталось издание с репликой Pip-Boy, вместе с которой смартфон превращается в настоящий переносной компьютер пустошей. Но один из фанатов решил не расстраиваться и смастерить собственный Pip-Boy.

 Джесси Рое (Jesse Roe) решил не только обзавестись пластиковым нарукавником, в которой можно будет вставить свой мобильный телефон, но и приладить полноценный компьютер вместо смартфона. В результате Рое практически закончил работу над полноценной копией Pip-Boy 3000.

 «Я потратил, наверное более 70 часов на исследование. Какую смесь пластика использовать, какие части покупать, каких размеров и так далее. Я хотел удостовериться, что соберу все нужнее части, которые подходят друг к другу», — рассказала Рое.«После завершения анализа и сбора самых необходимых частей, я наткнулся на Shapeways. Мой брат помог мне с шлифовкой и раскраской, поскольку у него это получается намного более художественно, чем у меня. Мы отшлифовали основу, покрасили и добавили несколько деталей».

Сердце Pip-Boy скрывается внутри миниатюрного компьютера Raspberry Pi. К нему фанат подключил монитор с изогнутым стеклом и блок батарей питания, чтобы устройство можно было свободно перемещать. Как бы то ни было, вся система не уместилась в одном лишь нарукавнике, провода автору пришлось скрывать в подкладке костюма жителя Убежища 101, и в ремне с сумками. 

 Программное обеспечение для постапокалиптического компьютера автор установил из открытого источника. Весь комплект он создал в качестве подарка для своего лучшего друга на Новый год.
По поводу цены на данное творение:

ВНИМАНИЕ, ПОСТ О МЕДАЛЬКЕ, ЧИТАТЬ ДО КОНЦА!!!

Ходят по пустоши легенды об одном гуле который считает себя Сантой. Говорят что раньше он находился в одном из убежищ в котором постоянно показывали фильмы про рождество, однажды туда стала поступать радиация и один из жителей убежища превратился в сумасшедшего гуля который считал себя Сантой. Он дарил подарки тем кого считал хорошим и... убивал тех кого считал плохим... Говорят он убил всех жителей убежища и вышел на пустоши "дарить" подарки другим людям. 

И тем немногим кому удалось его встретить и оказаться в списке хороших он дарил бутылку особой нюка-колы на которой было написано "Санта знает что ты был хорошим в этом году." 

Говорят что даже есть культ людей которые ищут его дабы получить подарок (но не все из них оказываются счастливчиками). 
Но это всего лишь слухи... Думаете они правда? Что же, тогда у вас есть шанс самолично увидить этого гуля. Говорят он появляется с 25 декабря по 10 января. Он может найти вас самих, или же вы сами можете найти его и надеяться на то что вы окажетесь в его списке хороших.

В краце для тех кто не понял

Медалька будет выдаваться рандомным людям (люди также выбираются рандомно)
также ее можно получить оставив коммент под этим постом (но медаль будет не сразу).

Вот такой вот подарок сделала девушка своему парню геймеру на 14 февраля.

пост веры в Графоний в Fallout4

Пыль и Ржавчина.

Геккон на этот раз попался старый и жёсткий. Джон запил жареное мясо водой из фляги, закидал кострище песком и пошёл к машине. Грязно-серый «Крайслис Хайвеймен» стоял среди Пустоши. Три из четырёх фар были разбиты, радиаторная решётка оскалилась кривыми обломками металла. Массивные плавники заканчивались треснувшими стоп-сигналами, крышка багажника давно потерялась в странствиях. На огромном капоте красовался шильд с рекламным слоганом: «Ничто не остановит Хайвеймен».

Джон провёл рукой по шершавому кузову. Ржавый металл раскалился под палящим солнцем. Лет двадцать назад на эту развалину не позарились бы даже собиратели металлолома. Сейчас у Джона были все основания предполагать, что перед ним самая работоспособная машина на североамериканском континенте. Он сел за руль «Хайвеймена», хлопнул скрипящей дверью и повернул в замке ключ зажигания. Спящий ядерный реактор перешёл в активный режим, загудела система охлаждения. Бортовой компьютер вывел на экран основные показатели. Хозяин машины быстро пробежался взглядом по столбцу зелёных чисел и остался ими доволен. Если продолжать ездить в обычном режиме, топлива ему хватит лет на десять. А это значительно больше того срока, который рассчитывал прожить Джон. Он нажал на педаль, и атомобиль ожил.

* * *

— Здесь свободно?

— Что?! – от прикосновения чужой руки Джон Колуэлл моментально проснулся. – Я сдам лабы на следующей неделе, мистер Клауд…

Джон надел свалившиеся на стол очки и замолк на полуслове. Вместо пожилого профессора перед ним стояла студентка. Она сделала вид, будто не услышала предыдущий вскрик.

— Через пару минут звонок. Ты не против, если я сяду рядом?

Джон окинул взглядом полупустую аудиторию и промямлил:

— Да, почему бы и нет…

Незнакомка бросила сумку с учебниками под ноги и села рядом. Рыжая грива кучерявых волос дополняла симпатичное курносое лицо в веснушках. Даже строгая институтская форма не могла скрыть спортивную фигуру и внушительную грудь. Впрочем, это было неважно – наличие любой девушки на кафедре прикладной физики было чем-то из ряда вон выходящим. Шанс же того, что она подсядет к Джону, по его подсчётам, стремился к нулю. Однако…

— Ты читал последние работы Оппенгеймера младшего? Он очень убедительно выступает в защиту мирного атома, – словно продолжила прерванный разговор студентка.

— Я… конечно… то есть… вы ко мне обращаетесь? – мысли в голове Джона играли в чехарду, перескакивая от ядерной физики к взаимоотношениям полов.

— Естественно, к тебе! Мне показалось, ты умник, а не один из этих плейбоев с экономики.

— Простите?

— Мэри. Мэри Олсон, – рыжая протянула Джону руку. – Я училась на международной экономике, но тамошние тупицы вконец достали меня. Их интересуют только две вещи: курс доллара и то, что у меня под юбкой. Трём из них я дала шанс, но как можно спать с человеком, который не знает, что такое горизонт событий?

Джон уставился на Мэри, как на инопланетянина. Разум, который на раз-два решал тригонометрические уравнения, пасовал перед самоуверенной девушкой, увлекающейся наукой. «Э, ребята, – говорил мозг Джона, – давайте тут без меня. Про это я в книжках не читал».

— Колуэлл… Джон… Дасти, — выдавил он, наконец, – то есть Джон Дасти Колуэлл. Думаю, у нас вам понравится. Тут, знаете, не лазят девушкам под, кхм…

— Не будь занудой, Джон. Я не одна из тих поехавших на сексуальных приставаниях и вовсе не против покувыркаться в постели. Просто моим подружкам важно, чтобы у парня был мустанг; мне – чтобы ай-кью больше, чем у моей морской свинки. А у меня довольно сообразительная морская свинка! – хихикнула она и подмигнула Джону.

Тот захотел вставить остроумный комментарий и даже открыл рот, но, к сожалению, на этом дело застопорилось.

— …возвращаясь к теме горизонта событий. Вы знаете… я в целом считаю, что Хокинг лучше Скорца описывает эту тему… — сказал он первое, что пришло в голову. И тут же пожалел, посчитав, что сморозил чушь.

Джон украдкой взглянул на собеседницу — та слушала его затаив дыхание. Глаза Мэри блестели.

— Ну, во-первых, — выдохнул Джон. – Оппенгеймер берёт за основу морально устаревшую математическую модель теории относительности, от которой даже Эйнштейн в итоге отказался. А тот же доктор Клауд экспериментально установил, что скорость света…

* * *

Старый атомобиль нёсся по пустынному шоссе сгинувшей Аризоны, поднимая за собой клубы радиоактивной пыли. Водитель устало глядел на дорогу сквозь паутину трещин на лобовом стекле и прислушивался к попискиванию счётчика Гейгера. Когда-то, до Войны, прибор вмонтировали в приборную панель атомобиля для того, чтобы следить за утечками реактора. Сейчас счётчик больше помогал отслеживать внешний уровень радиации и миновать встречные очаги.

Джон достал из бардачка выцветший бумажный атлас. Благодаря потрёпанной книжке ему удавалось огибать города задолго до того, как писк счётчика становился чаще и громче. Однако чёртова уйма уничтоженных ракетами военных объектов не была отмечена на картах. Наткнёшься на такой – и ночью в туалет сможешь ходить без фонарика. Дни твои будут сочтены. Старик Джон не боялся смерти, но не стремился к ней. В мире пыльных бурь, жажды и радиации выживание входит в привычку, становится образом жизни.

Коллуэл почесал колючую грязную бороду, и продолжил рассматривать атлас, изредка поглядывая на дорогу. «В этом районе не было крупных населённых пунктов. Можно попытать счастье здесь. Вдруг, кто-нибудь выжил… Так, в 6-14 ничего». Вытащив из-за уха карандаш, он поставил крест в один из квадратов, на которые был расчерчен атлас. Весь северо-западный угол карты походил на большое кладбище.

Дверь женского общежития отворилась с предательским скрипом.

— Тихо ты! – шикнула Мэри то ли на неё, то ли на Джона. – Если разбудишь мисс Бичем, она выгонит тебя взашей!

Они тихонько прокрались по длинному коридору мимо посапывающей на стуле консьержки и, дойдя до комнаты №117, скользнули внутрь. Джон потянулся к выключателю, но подруга перехватила его руку на полпути. Он удивлённо взглянул на укутанную сумраком девушку.

— Мы же пришли сюда заниматься теорией вероятности. – он сам не понял, был это вопрос или утверждение. – Завтра экзамен.

— Заниматься будем обязательно, только учебники нам на этот раз не понадобятся…

Колуэлл почувствовал, что пальцы девушки расстёгивают пряжку его ремня. Перехватив инициативу, он поцеловал Мэри, подхватил на руки и понёс к кушетке.

— Какова вероятность того, что мы завтра сдадим теорию вероятности? – она смеялась и тёрлась об него, словно кошка.

— С нашим графиком «занятий» — невелика, – усмехнулся он. – Но если мне суждено сделать выбор между ночью с тобой и дипломом инженера, боюсь, у алтаря науки нет шансов…

— Ерунда! Ты знаешь тервер лучше преподавателя, а я… у нас впереди вся ночь. Перерывы каждый час: будешь читать мне конспекты, а я выкурю пару сигарет – и по новой, до утра!

— Чертовка! – пробурчал Джон, не отвлекаясь от застёжки лифа. – Мы же договорились, что оба бросим!

— Я удивляюсь тебе, Джон Колуэлл. Ты способен собрать осцилограф из старого радиоприёмника, но при этом не можешь справиться с бюстгальтером! – лукавая улыбка Мэри блестела в ночном сумраке.

— Не уходи от темы!

Бюстгальтер отлетел в сторону, и грудь, слегка колыхаясь, сама легла в ладони.

— Хорошо, хорошо, дорогой, раз обещала, больше никаких сигарет. Мэри Олсон держит своё слово… Ах!

Через два часа они сделали перерыв, но им было не до лекций.

— Чёрт, это было классно. Выбирая между тобой и курением, я не прогадала.

— Сколько мы с тобой вместе? Год, два?

— Я познакомилась с тобой на первом курсе… Третий год, получается.

— Как быстро летит время. Будто ещё вчера слушал ту лекцию профессора Клауда. Слушай, рыжая, а чего мы ждём? Давай поженимся?

— Джей, кроме тебя, мне не нужен ни один оболтус в целом мире, но под венец до тридцати пойду, только если мир перевернётся кверху дном, я получу на завтрашнем экзамене балл выше твоего или произойдёт какое-нибудь другое невероятное событие. Ну какая из меня жена: кроме физики и секса я ничем заниматься не умею, да и не хочу!

— Как по мне, так отличная! Ладно, будь по-твоему. Физика или секс?

Она обвила его бёдра ногами, и они слились в поцелуе.

На экзамене по Теории Вероятности не выспавшаяся, но счастливая Мэри Олсон с трудом наскребла на тройку. Джон Колуэлл был отправлен на пересдачу.

* * *

Странник мчал сквозь небольшую рощицу из высохших, чахлых деревьев. Судя по всему, здесь когда-то был сад или фермерское хозяйство, но растительность не сумела приспособиться к новому климату. На грунтовой дороге иногда попадались пни, кустарники и камни. Мимо промелькнул полуразрушенный амбар с лежащим рядом остовом трактора, но Джон не обратил на них внимания: превратившееся в труху сено и кости скота его не интересовали. Он с тревогой вслушивался в писк счётчика Гейгера, который немного участился за последние полчаса.

Вдруг Хайвеймен подскочил на незамеченном ухабе, колёса оторвались от земли. Со скрежетом приземлившись, атомоход осел на левую сторону. Спереди появился нарастающий стук. Бортовой компьютер немного подумал и вывел сообщение: «подвеска повреждена».

Джон плюнул от досады и остановил хромающий "Крайслис". Выйдя из машины, он увидел печальную картину: левое колесо стояло под совершенно неестественным углом. Из недр багажных ящиков Странник достал домкрат. Подняв Хайвеймен достаточно высоко, Колуэлл полез оценивать поломку.

Мощный торсион подвески остался невредим, а вот верхний рычаг, на котором крепилось колесо, просто развалился от удара. У Джона была с собой портативная сварка, которая могла питаться от реактора Хайвеймена, но ржавые обломки рычага буквально распадались в труху. Как назло, подходящей железки он не припас.

В голове назойливой мухой летала идея, но Колуэлл никак не мог поймать её. Было ощущение, что он видел недавно решение этой проблемы, ещё до того, как она появилась. Только что, когда ехал мимо скрюченных стволов и заброшенной фермы… Точно! Ферма! Рядом с ней был вросший в землю трактор. В нём наверняка найдётся подходящая деталь, которую можно приварить на места оторванных креплений.

Старик выбрался из-под "Хайвеймена", достал из багажника огромный разводной ключ. Закинув его на плечо, он пошёл к амбару.

Джон протёр от пыли треснувшие очки. Когда путешествуешь по пустоши на своих двоих, а не под защитой скоростного металлического атомобиля, нужно быть готовым ко всему. Пустошь коварна и лишь на первый взгляд мертва: те существа, что пережили ядерное пекло, за несколько поколений смогли приспособиться к новому негостеприимному миру. Они стали в три раза больше и в десять – опаснее. Джону уже приходилось иметь дело с гигантскими насекомыми и животными-мутантами. В Пустоши охотник и жертва ежеминутно менялись ролями: не сожрёшь ты, так сожрут тебя.

Оглядываясь вокруг и держа наготове разводной ключ, старик приблизился к бурому от времени трактору. Судя по всему, его бросили задолго до войны, ещё когда жидкое топливо только начало дорожать. Впрочем, даже несмотря на десятилетия под открытым небом, металл был на удивление живым. Одна из мощных кованых тяг отлично подходила для ремонта "Хайвеймена". Джон накинул на головку стопорного болта ключ, потянул на себя. Как он и ожидал, за долгие годы болт прикипел к детали. Плюнув на обе ладони, Колуэлл всем весом навалился на ключ с другой стороны. Через секунду трактор сдался, болт с громким скрежетом повернулся на пару градусов. Внутри двигателя послышался странный шелест, будто древняя машина ожила от прикосновения человека. Джон моментально отшатнулся от ржавого остова. Из трещины в картере выбрался скорпион размером с кошку. Чёрный панцирь блестел на солнце, а огромный мясистый хвост с жалом на конце подрагивал и издавал стрёкот. Восемь пар алых глазок-бусинок уставились на человека. Членистоногое было готово в любой момент сделать выпад, но выжидало.

Джон на своей шкуре пробовал, насколько опасен яд даже относительно некрупных рад-скорпионов. А ещё он знал, что в гляделки у этой твари ему ни за что не выиграть. В какой-то книжке из курса общей биологии упоминалось: скорпионы паршиво видят, реагируют они больше на движение. Он медленно опустил левую руку к карману штанов, осторожно вытащил оттуда небольшой перочинный ножик и резко швырнул его. Приём удался, улетевший в канаву предмет отвлёк тварь, та бросилась в ту же сторону. Мужчина не растерялся и наотмашь ударил скорпиона тяжёлым разводным ключом. Панцирь членистоногого лопнул, забрызгав всё вокруг белёсыми внутренностями. Расплющенное паукообразное ещё некоторое время в агонии загребало лапами пыль, но скоро поджало их и затихло.

«Всё это очень плохо». – Проносилось в голове Странника. – «Пора было уходить отсюда, при том как можно скорей. Если встретишь детёныша рад-скорпиона, то поблизости наверняка будет ещё с десяток таких же, а то и сама мамаша. Скорее всего она не обрадуется, что я превратил одного из её малышей в отбивную».

Словно в подтверждение его мыслей из недр амбара послышался знакомый шелест, только гораздо более громкий.

«К чёрту трактор! Каждая секунда промедления смертельно опасна».

Нужно отходить обратно к атомоходу и уезжать отсюда, пусть даже на трёх колёсах. Судя по всему, он наткнулся на гнездо рад-скорпионов, а это не шутки.

Шелест перешёл в стрёкот. Колуэлл вскочил на ноги и бросился наутёк. За спиной раздавались щелчки взрослого рад-скорпиона, у странника не было ни малейшего желания встретиться с ним. Джон успел пробежать десяток футов, как вдруг услышал всхлип. Несмотря на опасность, он остановился как вкопанный. Стрёкот скорпиона, исходящий из руин, не прекращался. Галлюцинация? Снова этот звук! Нет, не этот, другой… но проклятые хвостатые пауки могут только шелестеть да скрежетать клешнями. Он уже слышал когда-то подобное, это…

«Плач! – осенило Джона, – это сдавленный детский плач!»

Ни секунды не раздумывая, старик развернулся на сто восемьдесят градусов и побежал обратно к амбару. При помощи ключа он раздвинул створки ворот и пробрался внутрь.

Там было жарко и темно. Глазам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к сумраку, и каждую секунду своей слепоты Джон ждал смертоносное жало. Однако сквозь полумрак начали проступать очертания предметов, а Колуэлл был ещё жив. Громкий стрёкот давил на мозг, отвлекал внимание. Преодолевая животный страх, человек двинулся вглубь амбара. Перед собой он держал разводной ключ.

Стены, бочки и ящики вокруг были покрыты молочно-белыми созревшими яйцами, внутри которых копошились многолапые детёныши. Скоро они вылупятся и им понадобится много еды…

Из разрушенной крыши на дальнюю стену падал луч солнца. Рассеянного света хватало, чтобы увидеть самку рад-скорпиона. По сравнению с ней недавно убитый малыш казался просто букашкой. Массивное тело было в длину футов шесть, а хвостом мамаша могла запросто достать до второго этажа. Каждая клешня исполинского членистоногого была способна расколоть голову человека.

Смертоносная грация порождения Пустоши гипнотизировала. Джон сам не заметил, как почти перестал дышать. Несколько секунд он разглядывал самку. Потом он снова услышал всхлип.

По бокам от рад-скорпиона в страшных, неестественных позах, лежали люди. Бледная кожа сильно натянута, лица искажены болью, глаза выпучены. Скорее всего, они были ещё живы, но парализованы. Спасти их надежды не было: самка накачала их ядом настолько, что никакое лекарство уже не поможет. Они пойдут на корм вылупившимся малышам.

Перед монстром лежала на спине девочка лет двенадцать. Она пыталась отползти от чудовища на локтях. Скорпион не пускал, держа её клешнёй за ноги. По щекам ребёнка текли слёзы, но она не кричала, а лишь тихо всхлипывала, в ужасе смотря на зависшее над ней жало. Самка не спеша, словно прицеливаясь, опускала хвост ниже и ниже.

Ядовитый шип коснулся бедра девочки одновременно с тем, как брошенный ключ лязгнул о панцирь чудовища. Джон не услышал крика, но дитя зажмурилось так, что он словно сам ощутил боль от укола и расползающегося по телу яда.

От неожиданного удара рад-скорпион отдёрнул хвост и выпустил девочку. Моментально развернувшись в сторону Джона, монстр попятился назад. Инструмент не нанёс паукообразному никаких заметных повреждений, но испугал порядочно.

План изначально был так себе. Джон привлёк внимание противника и бросился наутёк. Скорпион ринулся за ним. Нутром почувствовав приближение смерти, Колуэлл бросился влево. В дюйме от его плеча мелькнуло жало. Впереди он заметил одну из вертикальных несущих балок, на которой держалась кровля. Времени размышлять не было, от следующего выпада он спрятался за ней. Хвост скорпиона описал в воздухе дугу и с размаху воткнулся в трухлявое дерево. Джон отпрыгнул от столба, а самка дёрнула хвост, выдрав жало с куском древесины. Старик, спотыкаясь, отступал. Мамаша снова занесла хвост для удара, как вдруг подкосившаяся балка скрипнула и рухнула на членистоногое. Сверху грохнулось несколько листов железа. Это не убило чудовище, но чтобы выбраться из завала, ему необходимо некоторое время. Колуэлл уткнулся спиной во что-то твёрдое и машинально развернулся. Перед ним стояла закупоренная бочка. Между скорпионьих яиц едва читался выцветший оранжевый треугольник.

Джон не поверил своей удаче. Вытащив из-за голенища сапога длинный нож, он проткнул резервуар. Из него начала бить струйка с характерным запахом. Как он и предполагал, это оказалась топливо. Проделав в бочке ещё несколько дыр, он перевернул её и пинком отправил в сторону завала, из-под которого выбирался рад-скорпион. Странник вытащил из нагрудного кармана зажигалку, несколько раз чиркнул кремнем. Искра упала в лужу горючего у ног. Пламя побежало догонять бочку.

Завал моментально превратился в огромный костёр. Объятый пламенем Рад-скорпион вырвался из-под обломков и начал крутиться на месте, пытаясь найти выход из кольца огня. Он пищал и свистел от ожогов, скрежетал клешнями, но без толку. Тем временем огонь добрался до сухой соломы – через минуту заполыхал весь амбар. Закрывая лицо руками, Джон пробежал мимо корчащегося в муках скорпиона, взял на руки отключившуюся девочку и выбежал из горящего здания. Он слышал, как за его спиной оно обрушилось, похоронив под обломками и парализованных людей, и самку рад-скорпиона с её многочисленным выводком.

* * *

— Профессор Клауд нас ненавидит, – пробурчала Мэри. Она сидела на чертёжном столе и болтала босыми ногами. – Он завидует тому, что у тебя молодая и красивая жена.

— Ерунда, с чего ты взяла? – ответил Джон, не отвлекаясь от показаний десятков приборов.

— А зачем он отправил нас сюда? Записывать пути нейтронов могут даже первокурсники. Дурацкий ускоритель частиц. Из-за этого эксперимента нам придётся торчать под землёй целых две недели! Почему он сам не пялится в эти мониторы сутки напролёт?

— Дорогая, пожалей старика: ему уже седьмой десяток. Даже просто спуститься сюда по лестнице, на глубину 150 метров, будет для него подвигом. А назад, боюсь, он уже не поднимется… Что такое? Мне казалось, тебе нравятся масштабные эксперименты.

— Вот именно: масштабные! А мы торчим здесь и черкаем в тетрадку циферки. Практического применения теориям Клауда нет никакого, мы с тобой просто работаем на очередную бестолковую статью этого хрыча.

— Зато нас укажут в соавторстве. Эта бестолковая статья может стать лучшей строчкой в библиографиях наших кандидатских работ.

— В моей-то уж точно, потому что пока это единственная там строчка. Да и то в перспективе.

— Отнесись к этому как к отпуску. Две недели вдали от мира, только мы вдвоём!

— Угу, ни в кино сходить, ни на пляж съездить. Хорошо ещё, что тут догадались оборудовать нормальный санузел.

— К слову, я на досуге покопался в архивах: оказывается, здесь когда-то было бомбоубежище! Похоже, Институт решил найти свою выгоду в правительственной программе и переоборудовал его в лабораторию. Это объясняет, откуда здесь столько закрытых помещений.

— Ха, а я-то думала, как это ректор смог раскошелиться на такой дворец-под-горой! Значит, хитрюга отстроился на деньги налогоплательщиков. Наверняка ещё и навариться сумел.

— Место действительно удачное. Мы так глубоко, что внешний мир почти не влияет на чистоту опытов по изучению движения частиц. Идеальный эксперимент! Что за чёрт?

— Гм? – Мэри отвлеклась от разглядывания своих пяток, спрыгнула на пол и подошла к компьютеру, за которым сидел Джон. Она ткнула пальцем в зелёный экран. – Откуда взялся этот скачок излучения только что?

— Понятия не имею. Все приборы словно взбесились.

Внезапно свет потух. Несколько секунд в лаборатории царила абсолютная тьма, после чего с характерными щелчками по очереди начали включаться светильники. Разом загудели лампы внутри заново загружающихся компьютеров.

— Что происходит? – обескуражено спросила Мэри.

— Мы только что перешли на резервное питание. — Джон старался как можно более трезво оценивать ситуацию. – Это значит, что внешний источник отрубился. Может быть, проблемы на электростанции?

— За секунду до этого был сильный выброс излучения, притом явно на поверхности.

— Совпадение? Неспрогнозированный выброс на солнце?

— Джей, чтобы приборы в этой пещере смогли засечь такой выброс, солнце должно быть на соседней улице.

— Ты права. Наверное, сбой… Нужно выбираться отсюда!

Он рванулся к выходу из комнаты, но жена схватила его за локоть.

— Постой! У меня сердце не на месте от всего этого. Давай дождёмся, когда компьютеры загрузятся, и ещё раз посмотрим на показания.

Через полчаса они молча смотрели на распечатанные графики.

— Этого не может быть, – прошептала девушка, – просто не может быть…

— Включи радио, – сипло отозвался Джон.

Супруга подошла ко встроенному в стену приёмнику и начала крутить реостат. Из динамиков доносились только помехи.

Джон включил какой-то архаичный прибор в дальнем углу зала и стучал по крупным клавишам терминала.

— Поверить не могу… значит, они всё-таки сделали это, Мэри. Они сбросили бомбы.

— Нам конец? – спросила она без дрожи в голосе.

— Пока нет. Похоже, война оживила это убежище. Если верить компьютеру, половина систем не работает – наверное, их просто демонтировали, чтобы установить здесь ускоритель. Главное, генераторы в порядке. Система очистки воздуха работает вполсилы, но она рассчитана на несколько сот человек. На нас двоих должно хватить с лихвой. Водяные фильтры попробуем запустить в ручном режиме… Нам повезло, что в момент взрыва дверь была закрыта.

— А что мы будем есть? Выходить сейчас наружу – самоубийство. Уровень остаточной радиации будет смертельным десятилетия…

— У нас достаточно еды с собой и чёртова уйма времени подумать, что делать дальше. Может быть, мы с тобой просто тронулись от сидения под землёй, и наверху всё в порядке. В этом случае через несколько дней нас хватятся и вытащат наружу, а в институтской газете появится сатирическая заметка про двух жертв холодной войны.

Мэри улыбнулась и обняла мужа. Он погладил её по рыжим волосам и заметил, что среди них теперь есть серебряные локоны.

Через несколько дней за ними никто не пришёл.

* * *

Если вам понравилась эта графомания, то чуть позже выложу продолжение. Пост и так монструозный получился. Если дочитали до конца, буду очень рад любым отзывам.

Ещё порция геймплея с выставки Microsoft.

Пыль и Ржавчина. Часть 4.

Продолжаем рассказ о непростой жизни Джона и Сары на руинах человечества. Для, тех, кто пропустил:

Первая часть

Вторая

Третья

Джон возвращался с охоты. В рюкзаке была тушка тощего бродячего пса и несколько плодов пустынного кустарника. Западные земли пострадали от Войны меньше, чем восточное побережье, на котором было множество крупных городов — Пустоши здесь были не такими суровыми. Он всё чаще встречал причудливые новые виды животных и растений, изменившихся под действием радиации. Правда, и следов цивилизации осталось гораздо меньше: вокруг простирались дикие равнины.

Старик достал компас и сверил маршрут. Пещера, в которой он оставил «Хайвеймен» и дочку, была северней на три градуса, но он хотел вернуться назад другим путём, чтобы чуть лучше разведать местность. Забравшись на холм, он увидел невдалеке перевёрнутый грузовик.

Похоже, когда-то давно здесь проходила крупная трасса, но ветер занёс растрескавшийся асфальт песком. Джон достал из-за спины самодельный арбалет, натянул тетиву и закрепил в ложе заточенную арматуру. Подойдя к машине, он сначала обошёл её вокруг, внимательно осмотрев находку.

Это был довоенный тяжеловоз, один из последних с бензиновым двигателем. Что-то в нём насторожило Колуэлла, и скоро он понял, что именно. Под открытым капотом древнего грузовика не было силового агрегата и передней оси. Если он разбился здесь до Войны, то его точно не оставили бы прямо посреди оживлённого шоссе выпотрошенным. Если этот автомобиль был брошен после падения бомб, то куда подевались мотор и ходовая, а точнее… кто мог их снять?

Сердце старика забилось чаще. Кажется, впервые за десятилетие странствий по этой Богом проклятой земле он нашёл выживших, не потерявших разум… если не брать в расчёт тех людей, которых Джон не смог спасти от яда рад-скорпиона. Он так и не смог узнать у девочки, кто они были и откуда пришли. Сара не помнила ни их, ни своего прежнего имени. Он не стал допытываться, чтобы не травмировать и без того пострадавшую психику девочки.

Странник заглянул внутрь просторного грузового отсека. Внутри валялись ящики. Колуэлл открыл один из них – из коробки вывалилась серая масса, которая когда-то была опилками. Джон поворошил там палкой, но, судя по всему, здесь уже тоже побывали другие скитальцы. Вдруг палка упёрлась в твёрдый предмет. Из сгнивших опилок старик вытащил стеклянную бутылку. Она была закупорена, а внутри плескалась голубоватая жидкость.

Джон поднял находку. Ничего себе – настоящая, довоенная «Нюка-кола»! Яркий пример «радиоактивного бума», который гулял по Америке до падения бомб. Силы атомного расщепления казались волшебством, способным на всё, настоящим граалем. Множество произведённых тогда вещей несли на себе значок радиации: в те времена она не пугала, а привлекала. Естественно, «Нюка-колу» не облучали при производстве – это была просто рекламная уловка. Но дети с радостью пили сладкую газировку, ожидая превращения в супергероев. Джон не был исключением. Для него «Нюка-кола» была кусочком утерянного, спокойного прошлого, далёкого счастливого детства. Найти целую бутылку среди Пустоши, вдали от городов, было большой удачей. Рука уже сама потянулась к крышке, как вдруг в голову пришла мысль: «А ведь Сара никогда не пробовала «Нюка-колу». Она почти ничего не знает о том, что было до апокалипсиса…»

Странник спрятал бутылку в сумку. Радость Сары для него ценнее ностальгических воспоминаний.

Через несколько часов Джон добрался до отвесных скал. Довольно быстро отыскав пещеру, где был оставлен атомобиль, Колуэлл встал напротив входа и просвистел простенькую мелодию. Раздалось нарастающее гудение, в темноте вспыхнуло несколько круглых фар. «Крайслис» неспешно подкатился к старику. Он сел в машину.

Джон едва различал быстрые движения ловких пальцев дочери: «Тебя долго не было. Всё хорошо?»

— Решил сходить на разведку. Нашёл кое-что интересное.

«Расскажи скорее!»

— В паре миль к югу отсюда наткнулся на брошенный грузовик. Не берусь утверждать точно, но, кажется, мы нашли других разумных людей.

«Они хорошие?»

Вопрос поставил старика в тупик. За годы поисков он успел повидать многое и знал, что Пустоши способны превратить в животных даже тех, кто выжил в ядерном Апокалипсисе. Помедлив, он сказал:

— Конечно хорошие, милая. В этом чёртовом мире осталось слишком мало людей, чтобы они ссорились друг с другом. Единственный шанс выжить – сплотиться. Это понимает любой, кто имеет хоть каплю мозгов.

Этот ответ успокоил ребёнка.

«Я прочитала последнюю книжку. Ты принесёшь мне ещё? Мне нравится читать.»

— Ты осилила «Математические начала» Хоббса? Подумать только, это ведь первый курс физмата… Конечно, дорогая, я достану тебе новых книг. А за такое старание я принёс тебе кое-что.

Колуэлл открыл найденную бутылку. Крышка отлетела в песок с лёгким хлопком. В салоне начал распространяться сладковатый запах выдохшейся газировки.

— Попробуй! – сказал Джон и протянул ей «Нюка-колу».

Девочка с интересом сделала глоток.

«Папа, как вкусно! Что это?»

— Эхо войны, дочка. Древний напиток.

К моменту, когда он закончил фразу, бутылка опустела наполовину. Девочка вернула напиток отцу.

«Спасибо! Это почти самое-самое, что я когда-либо пробовала.»

— Так почему ты не допила её до конца? – обескураженно спросил отец.

«Потому что делиться с тобой – ещё лучше.»

— Ты знаешь мои слабые места, плутовка. Признайся честно – выпрашиваешь разрешения посидеть за рулём?

«Нет, что ты, отец! Как ты мог такое подумать?» — взирал на него невинный ангельский лик.

— Ладно… Но только до Элко. И быстрее 50 миль не разгоняться!

Сара радостно захлопала в ладоши.

* * *

Он плохо помнил, что было после самоубийства Мэри. В памяти остались выцветшие картинки: вот он бежит из комнаты. Вот, поскальзываясь в луже крови, катится вниз по лестнице. Держась за вывернутую левую руку, уходит из проклятого дома, оставив там вещи, прошлое и смысл жизни.

Следующие несколько лет Джон бесцельно скитался по Пустоши. Он до сих пор удивлялся, почему не сдох тогда. Ему было наплевать на здравый смысл и безопасность. Он шёл, куда глаза глядят, ел первое подвернувшееся под руку. Ночевал под открытым небом прямо в пустыне. Каждый день у него было девять шансов из десяти не дожить до следующего. Но, к своему сожалению, он доживал, и череда бессмысленных суток продолжалась.

Однажды утром он проснулся со странным предчувствием, будто ощущая чей-то пристальный взгляд на себе. Джон давно утратил страх смерти, но по телу растеклось забытое гнетущее чувство тревоги. Колуэлл открыл глаза и увидел его.

Человек стоял напротив восходящего солнца. Бьющий в глаза свет не давал разглядеть ничего, кроме чёрного силуэта. Высокий, с широкой грудью и гордой осанкой, незнакомец походил на древнее изваяние. Впервые за последнее время Джону стало не по себе.

Барахтаясь в пыли, он было пополз от незваного гостя, как вдруг тот развернулся и не спеша пошёл прочь. Колуэлл замер на мгновение, вскочил на ноги и побежал за чёрным человеком. Спотыкаясь и падая, он что-то кричал, тянул к нему грязные руки, но без толку: с каждым шагом незнакомец становился всё дальше и дальше.

Он шёл за ним пока закат не окрасил Пустошь в алые цвета. Вспоминая позже их маршрут, Джон никак не мог взять в толк, почему свет всё время бил прямо в глаза, не давая присмотреться к таинственному гостю. Как он ни старался, он не мог разглядеть ни одной черты чёрного человека. Он даже не мог с уверенностью сказать, был тот мужчиной или женщиной. Только иногда на его спине мелькало какое-то выцветшее число. Щурясь, Колуэлл продолжал преследование.

Вдруг человек остановился и повернулся к нему лицом. Джон застыл на месте. Не отрывая взгляда от старика, гость протянул левую руку вбок, указывая на что-то. Старик посмотрел в ту сторону. Вдалеке виднелось большое полуразрушенное здание посреди занесённой песком деревушки. Когда Колуэлл перевёл взгляд обратно, чёрного человека уже не было.

Почти обессилевший, он добрался до руин. Перед ним высился огромный ангар, ворота которого были перевязаны ржавыми цепями.

Старик толкнул створку, и она с громким грохотом рухнула внутрь, прихватив с собой вторую. Вокруг поднялись клубы вездесущей пыли. В них Джон сумел разглядеть тёмный горбатый силуэт. Вытянув руки вперёд, он почти на ощупь пошёл к затаившемуся в глубине ангара чудовищу. Кисти упёрлись во что-то твёрдое. Опустив взгляд, Колуэлл прочитал: «Ничто не остановит Хайвеймен».

Они остановились недалеко от Фаллона. Счётчик Гейгера был спокоен – похоже, этот городок был слишком мал, чтобы расходовать на него ядерный арсенал. Конечно, население сгинуло в первые часы атомного шторма, когда общий уровень радиации был слишком высок. Но теперь, спустя десятилетие, она отступила к самым крупным очагам.

Джон закинул за спину рюкзак, поправил висящие на поясе ножны с мачете, надел широкополую шляпу. Сара сидела в кресле-каталке и рассматривала развалины города в бинокль. Заметив, что отец уже уходит, она вытащила из-за пазухи мятую бумажку и протянула Колуэллу. Тот с интересом развернул листок и увидел нацарапанный карандашом список.

«Сможешь поискать эти вещи?» — спросила его Сара при помощи жестов.

— Автомобильные амортизаторы, трубы… зачем тебе это?

«Я собираю одну штуку в последнее время. Почти готово, но не хватает этих компонентов.»

— Хорошо, я посмотрю – может быть, что-нибудь попадётся. А ты пока приготовь обед. Я вернусь примерно в полдень.

«Спасибо, отец! Возвращайся поскорее».

В городе было пусто. От деревянных домов почти ничего не осталось, лишь кое-где торчали истлевшие каркасы. Порыскав в руинах, Джон отыскал немного старых консервов, поймал пару тощих крыс и одного маленького, но упитанного кротосвина. Убедившись, что больше слоняться смысла нет, он решил сосредоточиться на списке дочери.

Львиная доля деталей оттуда нашлась в перевёрнутом «Форде». Проволоку он достал из обмотки сгоревшего генератора, а несколько подходящих металлических штырей вытащил из ржавой ограды. Набив рюкзак хламом, он отправился обратно.

Не дойдя до края мёртвого поселения, Джон остановился, как вкопанный. В центре занесённого песком перекрёстка из груды покрышек торчала труба, на которой висел какой-то предмет. Конструкция резко контрастировала с руинами вокруг и выглядела так, будто кто-то воздвиг её не так давно. Колуэлл подошёл поближе. Его худшие опасения подтвердились: на него пустыми глазницами пялился пожелтевший человеческий череп.

Дасти развернулся и поспешил назад.

На обед была похлёбка из дикой капусты и пряных трав. Пока отец ел, Сара критически осмотрела находки и осталась довольна.

«Ты подключишь мне сварочный аппарат, как закончишь есть? Пожалуйста».

— Может быть ты объяснишь, что ты задумала, и я сделаю это за тебя?

«Я хочу попробовать сама. Буду осторожной. Я помню твои уроки.»

— Как скажешь.

Закончив есть, он вытащил из багажника металлический ящик и подсоединил толстые провода к клеммам реактора. Щёлкнули переключатели, сварочный аппарат загудел.

— Не знаю, что ты задумала, но тебе пригодятся струбцины. Электроды возьми из вот этой пачки. Следи за напряжением! Если старик тебе не нужен, я пока отдохну на заднем сиденье. Если вдруг что – разбуди меня.

Колуэлл забрался на задний диван «Крайслиса» и вытянул в окно ноги. Ночью они совершили длинный перегон, чтобы избежать песчаной бури, а поход в Фаллон совсем утомил старика. Как только голова коснулась свёрнутого тряпья, старик захрапел.

Девочка в каталке надела чёрные очки, заземлила арматуру и поднесла к металлу электрод.

Джон проснулся затемно. Снаружи уже не раздавался треск сварочного аппарата, лишь тихонько кипел на костре чайник. Перед огнём стояло пустое инвалидное кресло. Остатки сна тут же растворились во вспыхнувшей тревоге. Колуэлл выскочил из машины и начал лихорадочно оглядываться. Развернувшись, он вдруг наткнулся на стоящую перед ним Сару.

От удивления Джон потерял дар речи. В голове просто не укладывалось, что девочка с отнявшимися ногами смогла самостоятельно принять вертикальное положение. Потом способность анализировать увиденное вновь вернулась к нему, но удивление от этого только усилилось.

Девочка стояла, опираясь на два самодельных костыля сложной конструкции. В них были вмонтированы недавно найденные амортизаторы, шестерни коробки передач и какие-то другие детали. Руки обхватывали перпендикулярные рукоятки, а сами костыли продолжались дальше и при помощи ремней были закреплены на плечах девочки – так, чтобы стоя была возможность освободить предплечье и кисти. К каждой ноге был прикреплён шарнирный каркас из сваренных арматур. Вдоль бёдер блестели маслом моторные цепи и змеились яркие пучки проводов. Пока дипломированный инженер ходил на охоту, ребёнок собрал себе нечто вроде экзоскелета.

«Смотри, отец! Я могу ходить!» — Тонкие кисти Сары сжали ручки. Поочерёдно нажимая кнопки на них и передвигая костыли, она сделала сначала один неуверенный шаг, затем второй. На третьем шаге электромоторы за спиной издали стрёкот.

«Аккумуляторы разрядились» — раздосадовано объяснила девочка – «Высадила, пока тренировалась. Их хватает минут на пятнадцать. Потом нужно подзаряжать. Хочу сделать питание от машины. Поменяй, пожалуйста, батареи.»

Поражённый происходящим, старик вытащил из сумки тяжёлый аккумулятор и поставил запасной. Не спеша передвигая ноги при помощи электромоторов, Сара подошла к «Хайвеймену», открыла дверь, встала спиной к атомобилю и зажала две кнопки одновременно. Колени согнулись и она плавно опустилась в кресло. После этого она сложила костыли так, чтобы они не мешали сидеть.

«Я увидела похожее устройство в старом научном журнале, который валялся в багажнике, месяцев 5-6 назад. С тех пор собирала разные узлы из того, что ты находил в пустыне. Сегодня смогла доделать. Нужно много настраивать».

— Это просто потрясающе. Ты – просто потрясающая. Я читал, что экстремальные условия могут быть катализатором развития, но… Чёрт возьми, это просто фантастика!

Даже в тусклых отблесках костра было видно, что девочка покраснела от слов Колуэлла.

«Я училась у тебя, отец. Всему, что я знаю, я обязана тебе. Когда несколько лет назад ты нашёл меня, я даже не умела читать.»

— Ты впитываешь знания, как сухая тряпка – утреннюю росу. Даже в лучшие свои годы я был по сравнению с тобой полным кретином. Подумать только, нечто подобное я мог собрать в лучшем случае лет в двадцать — и то, если б додумался.

«Ты починил «Хайвеймен». А без него я бы никогда не смогла ходить. Да мы бы вообще не встретились.»

— Да уж, мы многим обязаны древнему «Крайслису», – Джон с улыбкой погладил шершавое крыло. – Он не в первый раз вытаскивает меня из передряг…

Работа поглотила его с головой. Найденный им в заброшенном ангаре «Хайвеймен» оказался сильно разукомплектован, но самый важный элемент – реактор – был на месте. Нужно было не только найти недостающие детали, но ещё и разбудить ядерное сердце древнего атомобиля. Подробные инструкции, найденные в ящиках ангара, помогли разобраться в сложном строении стального зверя.

Бывший инженер не мог поверить в свою удачу. «Крайслис Хайвеймен» – первый и единственный серийный автомобиль с электродвигателями взамен традиционного ДВС и ядерным реактором вместо бензобака. Небольшая их партия была выпущена незадолго до Войны и моментально разошлась по коллекциям и музеям – а значит, по крупным городам, которые превратились позже в радиоактивную зону отчуждения. Когда Джон разглядывал фотографии атомобиля в журнале «Наука», он воспринимал его лишь как интересный феномен – первый мирный атом, который поставили на службу не общества, а отдельно взятого человека. Увидеть его воочию даже в довоенном мире было событием маловероятным.

Судя по всему, хозяин ангара любил технику и сторонился людей, раз решил привезти «Хайвеймен» в такую глушь. Похоже, ему не хватило денег на готовую машину – или они просто закончились к тому времени, но так или иначе он выписал с завода основные детали и задумал собирать атомобиль самостоятельно. Война нарушила его планы.

Нефтяной кризис, породивший «Хайвеймен» и развязавший Войну, ещё до судного дня заставил многих бросить свои машины. Топлива не хватало, количество автомобилей резко сокращалось год от года. Уже во времена студенчества Джона и Мэри позволить себе личный транспорт могли только самые обеспеченные люди. А после того, как на просторах США обильно стали расти грибы атомных взрывов, немногочисленные машины превратились в груды металлолома. Нежная электроника сложного топливного впрыска не выдержала электромагнитного скачка. А карбюраторные двигатели канули в Лету задолго до Войны.

«Крайслис Хайвеймен» тоже был изрядно напичкан электрикой, но в силу её близости к работающему ядерному горнилу, вся первая партия комплектовалась не полупроводниками, а лампами. Они были приспособлены к капризам реактора. Это позволило сердцу атомобиля пережить взрывы боеголовок.

Конечно, обмотки ходовых электромоторов сгорели, все резиновые уплотнения рассохлись, ходовая была не собрана. Но это был лишь вопрос времени и терпения. А этого у Джона было навалом.

По крупицам Дасти Коллуэл собирал «Крайслис» из праха. Еда и сон отошли на второй план. Всё время, что он не тратил на поиск запчастей, Джон проводил в ангаре, рядом с «Хайвейменом». Он перематывал катушки, ставил подходящие колёса, протягивал провода и магистрали. В его жизни снова появился смысл. Больше всего он боялся, что не сможет запустить ядерный реактор.

Сердце старика готово было выпрыгнуть из груди, когда пальцы легли на ключ в замке зажигания. Нервно сглотнув, он повернул стальную пластинку в положение “ON”. Щёлкнули механические затворы, выводящие стержни замедлителя из активной зоны. Несколько долгих секунд ничего не происходило – только кровь стучала в ушах. Джон услышал нарастающий под капотом гул, журчание циркулирующей охлаждающей жидкости. А потом в полумраке ангара вспыхнули круглые фары.