фаллоут убежище рисунок

Изометрия на все времена!

Доброго времени суток, жители убежища! Хочу сообщить что в течении этой недели внутри фендома будут появляться различного рода "пасхалки", которые представляют из себя ключи для Fallout Classic Collection! Всего их будет три штуки. Когда, как и где именно они будут находиться - не скажу, ваша задача именно в том что-бы все три найти ;) Удачного поиска, и не забудьте после нахождения и активации ключа написать об этом мне с предоставлением пруфов активации ключа - дабы я внёс вас в список победителей и выдал наградную медаль, в довесок к ключу. И не будьте жадными - если у вас уже есть эта трилогия, или вы нашли один из ключей - не берите себе и остальные ;)

ссылка на гифку

«За высокую помощь убежищу смотрители наградили вас личным мистером помощником.»

(П.С. начинайте искать с завтрашнего дня и вплоть до конца воскресенья)

Всегда ваш смотритель убежища ДжойРеактора - Добрый Кащей

Крис Авеллон поделился своими впечатлениями от сериала Фоллаут

https://chrisavellone.medium.com/fallout-apocrypha-tv-series-review-part-1-c4714083a637

https://chrisavellone.medium.com/fallout-apocrypha-tv-series-review-part-2-1744b68fe4f2

В целом он остался доволен проделланой работой, отметив, что местами авторы хорошо постарались. 

"Хорошее зрелище и реклама для последних игр в серии".

Что же касается повествования и общего качества сценария, то тут уже возникают проблемы:

>«Является ли «Фоллаут» хорошей, продуманной и ритмически выверенной экранизацией, чей сюжет уважает собственный внутренний лор и драматическую развязку, и эффективно использует предзнаменование как в кинематографическом, так и в повествовательном плане? Неа.» 

Дабы немного снизить градус негатива в сторону Bethesda, Авеллон заявил, что эти проблемы были актуальны ещё в эпоху Interplay. Оригинальную Fallout сценарист считает превосходной, но абсурд и сюжетные дыры начали появляться уже в Fallout 2, что уж говорить о Brotherhood of Steel, которую и каноничной-то считать нельзя.

По мнению Авеллона, сиквел навредил лору вселенной Fallout даже больше, чем все последующие игры Bethesda. Также он посчитал нужным отметить, что без Bethesda серия бы скорее всего умерла, ибо Bethesda сделала для развития Fallout больше, чем когда-либо могла сделать Interplay. 

Актёрский состав:

Среди тройки главных героев наибольшей любви удостоился Гуль в исполнении Уолтона Гоггинса. Похвалы заслуживает его актёрская игра и сюжетная линия, в которой впрочем, также есть несостыковки.

На второе место Авеллон ставит Люси, отмечая игру Эллы Пернелл и то, как идеалистические представления героини рушились по мере повествования.

Больше всего претензий заслужил персонаж Аарона Мотена, что в частности связано с его слабой актёрской игрой. Тем не менее, и в его сюжетной линии Авеллон усмотрел положительные моменты, вроде моральной дилеммы во время противостояния с Рыцарем Титусом.

П. С. 

Некоторые после таких слов от Авеллона начали сомневаться в его адекватности и "непродажности". То, как он обесценил свою работу многих поразило. 

Когда откроется дверь

          Он часто вспоминал ту самую ночь: холод сквозил по коридорам Убежища, все уже разошлись по своим комнатам, но сон прогоняло звенящее в воздухе напряжение. Он лежал под одеялом и смотрел в потолок, тусклый свет ночной лампы освещал комнату. Взгляд скользнул по стене, на которой покрывались пылью две полки с многочисленными игрушками, он прикрыл глаза и вздохнул, ему больше не нужны были игрушки, как и Майку.

          В комнате жили только они вдвоём, еще с тех пор как двадцать лет назад родители за руку привели их в это убежище. Это была детская, с разноцветными обоями и плакатами Волт-боя на стенах, с пушистым ковралином, на котором так приятно было играть. Теперь-то он свалялся под натиском тяжелых сапог и не сильно отличался от плитки в главном зале, но когда-то они с Майком засыпали посреди комнаты, проваливаясь в его мягкие ворсинки, когда-то…когда он еще был ярко-оранжевого цвета.

          За двадцать лет в Убежище многое изменилось: всё ломалось, сырело, выцветало и покрывалось плесенью. Он иногда спрашивал себя: было ли это место намного красивее двадцать лет назад, или просто он был совсем ребёнком. Майк ворочался в другом углу комнаты, и он понял, что тот не спит.

          Он было думал заговорить с другом, но не осмелился нарушить всеобщее безмолвие Убежища, «Завтра…», подумал он и всё постепенно погрузилось в темноту.

          Но «завтра» не наступило, дверь, которая должна была открыться, осталась запертой, а люди, давно утомлённые своей клеткой, начинали паниковать. Целая толпа жителей Убежища собралась возле главного входа, азартный блеск в глазах вскоре сменился тревогой и негодованием.

          Вчера было ровно двадцать лет с момента, как они вошли в это убежище, вчера железное колесо должно было отворить для них выход на свободу, но этого не произошло. И тогда Смотритель сказала, что они просто перепутали даты, она говорила, что официально считается, что дверь закрылась на день позже, что она откроется завтра, и они еще посмеются над этой историей.

          И все вернулись к своим делам, но привычное ленивое спокойствие Убежища было разрушено навсегда. Ночь того дня он вспоминал чаще всего, ту ночь, когда все вдруг поняли, что из Убежища невозможно выбраться, но продолжали повторять это заветное «завтра».

          Именно после той ночи всё пошло наперекосяк. До полудня все ещё надеялись, что тяжелая дверь освободит выход из Убежища, и они снова почувствуют прикосновение свежего воздуха; люди в основном сидели в столовой, другие бродили по нижнему ярусу… Смотритель что-то изучала на терминале, когда к ней подошел один из жителей. Они сначала просто разговаривали, потом перешли на крик... больше людей, патрульные ввязываются в перепалку, крики, все машут руками. Смотритель говорила, что пытается разобраться в ситуации, пробовала объяснить, что у нее информации не больше, чем у всех. Одна из женщин ударила её, ругань превратилась в драку: одни лезли на рожон, другие их успокаивали и тоже получали своё, муж Смотрителя взял её за плечи и начал выводить из толпы, люди превратились в зверей. Он тоже был там, он тоже превратился в зверя, их с Майком Убежище всю жизнь учило только выживать и убивать, и они не могли упустить такой хороший шанс проявить свои способности. Двое мужчин оттащили его от одного из инженеров, он вырывался и скалился, его руки были разбиты в кровь, кажется, он сломал инженеру нос, но тогда это его не волновало, хотелось больше, хотелось выплеснуть всю свою агрессию на это проклятое место, хотелось, чтобы эти стены разрушились под натиском его ненависти.

          Он помнил последний год в Убежище, его мать сошла сума после того, как дверь не открылась, а в отце словно надломилось что-то. Он любил их, их и Майка, – это была его семья, и он ненавидел себя за то, что не может им помочь. Из 500 жителей убежища осталось 386. Большинство наложили на себя руки, другие погибли в многочисленных драках. Убежище окончательно пришло в упадок. Смотритель почти не выходила из своей комнаты, она стала бледной и сильно похудела - её муж умер пять лет назад, когда пытался защитить её от толпы, похоже, она так и не оправилась. Повсюду валялись бумажки, осколки, и бутылки из-под Nuka-cola. Жители, словно тени, бродили между разбитыми окнами: иногда переговаривались, иногда шутили и смеялись, но смех больше не означал радость, лишь попытку отсрочить состояние безысходности.

          Он стоял напротив круглой двери и думал о людях с поверхности: жив ли там кто-то, помнят ли они об Убежище 76? Дверь покрывали многочисленные вмятины и царапины: её уже не раз пытались сломать… Пришёл Майк и сказал, что нужно съесть что-нибудь. С тех пор, как мама потеряла рассудок, только лучший друг не давал окончательно сойти сума. Мать не выходила из своей комнаты, она никого не узнавала, кричала, если до неё пытались дотронуться и, обычно, просто сидела и смотрела в одну точку. За ней ухаживал отец, а сын пришел один раз, и больше не приходил. Он оказался слабым и возненавидел себя за это.

          Когда дверь внезапно открылась, люди стали сторониться её. Иногда они подходили совсем близко к ней, с любопытством выглядывали наружу и вновь погружались в искусственный свет Убежища. Через три дня после того, как открылась дверь, Смотритель исчезла. Это немного всколыхнуло застоявшееся болото общественной жизни, но через неделю всё снова утихло. Прошла еще неделя, но на поверхность никто так и не вышел: они слишком долго ждали свободы, и теперь не осмеливались прикоснуться к ней.

          Они с Майком решили уходить ночью, пропасть из Убежища, как Смотритель, исчезнуть и начать новую жизнь, настоящую жизнь. Они взяли оружие, пару запасных комбинезонов, бутылки с водой и несколько коробок с чипсами. Он хотел попрощаться с матерью, хотел взять её за руку и поцеловать её мягкую щеку, хотел обнять отца на прощание и сказать им, что с ним всё будет в порядке. Но он знал, что мама всё равно его не узнает, а отец, просто посмотрит на него затравленными пустыми глазами и вновь отвернётся к окну. Он знал, и не хотел снова видеть их такими. 

          Была глубокая ночь, они с Майком стояли у самого порога двери, прислушиваясь к шуму снаружи. Ветер шевелил кроны деревьев, и, кажется, иногда можно было услышать возню насекомых. Он хотел уйти, он был готов уйти, но внезапно развернулся и быстро пошел назад. Майк шел за ним, шепотом говоря различные ругательства. Он не отвечал, вернулся в их комнату и включил свет, а затем отодвинул свою кровать от стены к самому центру; как он и надеялся, ковёр под мебелью смог сохраниться. Он провёл рукой по яркой пушистой ткани. Он запомнит это, запомнит то время, когда всё было хорошо.

Черт, он неправильно оценил ее мускулатуру.