Караван
Рассвет над пустошью багрился.
Весь груз давно навьючен был.
Напарник шашлыком разжился.
Ел сам, и мне взять предложил.
И вдруг притих. Шашлык из белки
Из рук его чуть не упал.
Он был так весел после сделки,
Но тут я свой вопрос задал.
- Ты хочешь знать, как это было? -
С усмешкой горькой гуль спросил.
- Я был пилотом винтокрыла,
Я форму с гордостью носил!
Всё как всегда: летел на базу…
Тут яркий свет обжег глаза,
Тряхнуло сильно, почти сразу,
Приборы, вдруг, сошли с ума.
Упал. Как выжил – я не знаю.
Гляжу - на горизонте гриб.
И, холодея, понимаю,
Что мир, каким он был – погиб.
Не все, конечно, пеплом стали.
И кто как мог - так выживал:
В развалинах еду искали,
Впервые выстрел прозвучал…
А дальше… было только хуже.
Поверь, тебе лучше не знать.
Я падаль ел и пил из лужи…
Да, приходилось убивать.
Везде страдания и трупы,
Немудрено с ума сойти.
Зверели люди. В ход шли ЗУБЫ!
Ты вон на «диких» погляди.
Я помню ужас первобытный,
Когда увидел в первый раз:
Стоит теленок беззащитный -
Две головы, две пары глаз.
А скорпионы? Больше кошки!
В кошмарах долго снилось мне,
Как за спиной шуршат их ножки
В сплошной хитиновой броне.
Мне тоже хорошо досталось:
Все волосы я растерял,
Горела кожа и чесалась,
Пока не стал… таким как стал.
На мне от плазмы есть ожоги
Укусы и следы от пуль,
Осколками побиты ноги.
Я жив лишь потому, что гуль:
Как на собаке заживает,
Быстрей – как минимум вдвойне,
Любые яды – не пугают,
Антирадин не нужен мне...
Я был наивен, верил в чудо,
Пытался что-то изменить.
Мечтал: треклятый ГЕКК добуду!
Но так и не сумел добыть.
В одном из мелких поселений
Сшил свою первую броню.
Их охранял от нападений,
И там же ранен был в бою.
Жестоко, люто, беспощадно
Нас перебили почти всех.
Потом - делили вещи жадно,
Под главаря паскудный смех…
Друзей, припасы и винтовку
Я потерял. Сам в рабстве был.
Сбежал, взяв ночью монтировку,
И мстил. О, как я этим тварям мстил…
Он помолчал. - Да всяко было,
Я ведь живу не первый век.
Война все худшее открыла,
На что способен человек.
Гуль встал и отряхнул одежду.
- И потому, друг гладкий мой,
Нам люди платят за надежду,
Что в целости дойдут домой.
Рассвет над пустошью багрился.
Неспешна каравана прыть.
А рядом – те, кто согласился
За крышки всех их защитить.
И эти крышки – не напрасны.
Среди руин и мертвых скал
Чудовища не так опасны,
Как человек, что монстром стал.
